Неточные совпадения
— Ясность не в форме, а в любви, — сказала она, всё более и более раздражаясь не словами, а
тоном холодного спокойствия, с которым он говорил. — Для чего ты желаешь этого?
«Бог знает, вполне ли помирились?» подумала Анна, услышав ее
тон,
холодный и спокойный.
Он спросил ужинать и стал рассказывать ей подробности бегов; но в
тоне, во взглядах его, всё более и более делавшихся
холодными, она видела, что он не простил ей ее победу, что то чувство упрямства, с которым она боролась, опять устанавливалось в нем.
Соня в изумлении смотрела на него. Странен показался ей этот
тон;
холодная дрожь прошла было по ее телу, но чрез минуту она догадалась, что и
тон и слова эти — все было напускное. Он и говорил-то с нею, глядя как-то в угол и точно избегая заглянуть ей прямо в лицо.
Самгин начал рассказывать о беженцах-евреях и, полагаясь на свое не очень богатое воображение, об условиях их жизни в
холодных дачах, с детями, стариками, без хлеба. Вспомнил старика с красными глазами, дряхлого старика, который молча пытался и не мог поднять бессильную руку свою. Он тотчас же заметил, что его перестают слушать, это принудило его повысить
тон речи, но через минуту-две человек с волосами дьякона, гулко крякнув, заявил...
«А как же ты в суд пойдешь?» — уныло подумал Самгин, пожимая
холодную руку старика, а старик, еще более обесцветив глаза свои легкой усмешкой, проговорил полушепотом и
тоном совета...
— А она — умная! Она смеется, — сказал Самгин и остатком неомраченного сознания понял, что он, скандально пьянея, говорит глупости. Откинувшись на спинку стула, он закрыл глаза, сжал зубы и минуту, две слушал грохот барабана, гул контрабаса, веселые вопли скрипок. А когда он поднял веки — Брагина уже не было, пред ним стоял официант, предлагая
холодную содовую воду, спрашивая дружеским
тоном...
Вероятно, с летами она успела бы помириться с своим положением и отвыкла бы от надежд на будущее, как делают все старые девы, и погрузилась бы в
холодную апатию или стала бы заниматься добрыми делами; но вдруг незаконная мечта ее приняла более грозный образ, когда из нескольких вырвавшихся у Штольца слов она ясно увидела, что потеряла в нем друга и приобрела страстного поклонника. Дружба
утонула в любви.
Улыбка, дружеский
тон, свободная поза — все исчезло в ней от этого вопроса. Перед ним
холодная, суровая, чужая женщина. Она была так близка к нему, а теперь казалась где-то далеко, на высоте, не родня и не друг ему.
В
холодную ночь спрячешься в экипаже,
утонешь в перины, закроешься одеялом — и знать ничего не хочешь.
— Мсье Сторешни́к, — начала она
холодным, медленным
тоном: — вам известно мое мнение о деле, по которому мы видимся теперь и которое, стало быть, мне не нужно вновь характеризовать.
— Разумеется, она и сама не знала, слушает она, или не слушает: она могла бы только сказать, что как бы там ни было, слушает или не слушает, но что-то слышит, только не до того ей, чтобы понимать, что это ей слышно; однако же, все-таки слышно, и все-таки расслушивается, что дело идет о чем-то другом, не имеющем никакой связи с письмом, и постепенно она стала слушать, потому что тянет к этому: нервы хотят заняться чем-нибудь, не письмом, и хоть долго ничего не могла понять, но все-таки успокоивалась
холодным и довольным
тоном голоса мужа; а потом стала даже и понимать.
Розанов даже до сцены с собою не допустил Ольгу Александровну. Ровно и тепло сдержал он радостные восторги встретившей его прислуги; спокойно повидался с женою, которая сидела за чаем и находилась в
тонах; ответил спокойным поклоном на
холодный поклон сидевшей здесь Рогнеды Романовны и, осведомясь у девушки о здоровье ребенка, прошел в свою комнату.
Как-то днем он долго гулял с Веркой по Княжескому саду. Уже сильно опустошенный осенью, этот чудесный старинный парк блистал и переливался пышными
тонами расцветившейся листвы: багряным, пурпуровым, лимонным, оранжевым и густым вишневым цветом старого устоявшегося вина, и казалось, что
холодный воздух благоухал, как драгоценное вино. И все-таки тонкий отпечаток, нежный аромат смерти веял от кустов, от травы, от деревьев.
Когда там, вверху, над землей, пробегали облака, затеняя солнечный свет, стены подземелья
тонули совсем в темноте, как будто раздвигались, уходили куда-то, а потом опять выступали жесткими,
холодными камнями, смыкаясь крепкими объятиями над крохотною фигуркой девочки.
— Ну, этого ты вперед не говори, — сказал странный человек задумчиво, обращаясь ко мне таким
тоном, точно он говорил со взрослым. — Не говори, amice! [Друг. (Ред.)] Эта история ведется исстари, всякому cвoe, suum cuique; каждый идет своей дорожкой; и кто знает… может быть, это и хорошо, что твоя дорога пролегла через нашу. Для тебя хорошо, amice, потому что иметь в груди кусочек человеческого сердца вместо
холодного камня, — понимаешь?..
Рядом с полкой — большое окно, две рамы, разъединенные стойкой; бездонная синяя пустота смотрит в окно, кажется, что дом, кухня, я — все висит на самом краю этой пустоты и, если сделать резкое движение, все сорвется в синюю,
холодную дыру и полетит куда-то мимо звезд, в мертвой тишине, без шума, как
тонет камень, брошенный в воду. Долго я лежал неподвижно, боясь перевернуться с боку на бок, ожидая страшного конца жизни.
Верига спокойно посмотрел на Передонова, потом, как бы испытывая неловкость от услышанной им бестактности, опустил глаза и сказал
холодным, почти губернаторским
тоном...
Только что погасли звезды, но еще блестит белая Венера, одиноко
утопая в
холодной высоте мутного неба, над прозрачною грядою перистых облаков; облака чуть окрашены в розоватые краски и тихо сгорают в огне первого луча, а на спокойном лоне моря их отражения, точно перламутр, всплывший из синей глубины вод.
В комнате было темно и сумрачно. Тесно набитые книгами полки, увеличивая толщину стен, должно быть, не пропускали в эту маленькую комнату звуков с улицы. Между полками матово блестели стёкла окон, заклеенные
холодною тьмою ночи, выступало белое узкое пятно двери. Стол, покрытый серым сукном, стоял среди комнаты, и от него всё вокруг казалось окрашенным в тёмно-серый
тон.
Из них Димитрий на девятнадцатом году
утонул, купавшись в жару в
холодном озере, отчего с ним в воде сделались судороги, а князь Лев Львович на восемнадцатом году влюбился в Варвару Никаноровну, которая, по ее собственным словам, в четырнадцать лет «была довольно авантажна».
— Я посылала, но не дают… Что же мне делать?.. — отвечала Жиглинская каким-то металлически-холодным
тоном.
Иванов,
холодный и сдержанный джентльмен, перебил профессора необычным
тоном...
Безотраднейшая картина: горсть людей, оторванных от света и лишенных всякой тени надежд на лучшее будущее,
тонет в
холодной черной грязи грунтовой дороги. Кругом все до ужаса безобразно: бесконечная грязь, серое небо, обезлиственные, мокрые ракиты и в растопыренных их сучьях нахохлившаяся ворона. Ветер то стонет, то злится, то воет и ревет.
Заметив меня, батюшка сказал мужику, чтобы он приходил к нему в другой раз, а сам пытливо посмотрел на меня своими иззелена-серыми, широко раскрытыми глазами и проговорил самым любезным
тоном, протягивая мне свою длинную
холодную руку...
В самом деле, для многих должен был показаться странным
холодный и насмешливый
тон, обращенный на те предметы, которые в большинстве возбуждают неистовый восторг и благоговейное поклонение.
— Благодарить бога, ваше высокоблагородие, ветра не было, — сказал он, обращаясь к студенту, — а то бы погорели в одночасье. Ваше высокоблагородие, господа хорошие, — добавил он конфузливо,
тоном ниже, — заря
холодная, погреться бы… на полбутылочки с вашей милости.
И во всем
тоне песни так и видно, что тут говорит не искреннее чувство, вырвавшееся из души, а просто риторические,
холодные фразы, придуманные на досуге…
В моей памяти встала вдруг вчерашняя темная ночь на льду
затона,
холодный ветер с изморозью, мое полупробуждение и огромный силуэт всадника, возвышавшийся над горами…
«Убьют!» — подумал губернатор, складывая письмо. Вспомнился на миг рабочий Егор с его сизыми завитками и
утонул в чем-то бесформенном и огромном, как ночь. Мыслей не было, ни возражений, ни согласия. Он стоял у
холодной печки — горела лампа на столе за зеленым матерчатым зонтиком — где-то далеко играла дочь Зизи на рояле — лаял губернаторшин мопс, которого, очевидно, дразнили — лампа горела. Лампа горела.
Повернувшись, я увидел, что у других избушек тоже кое-где виднелись зрители. Скрипели двери, ямщики уходили в избы, станок
утопал опять в обесцвечивающем
холодном тумане.
Чем
холоднее лед, тем он крепче. Как согреется лед, так он слабнет, сделается, как каша; что в нем вмерзло, рукой можно вынуть; он проваливается под ногами и не удержит и фунта железа. Когда лед еще больше согреется, то он станет водой. Из воды всякую вещь легко вынуть, и вода уже ничего не держит, кроме дерева. Если еще станешь согревать воду, она еще меньше станет держать. В
холодной воде легче плавать, чем в теплой. А в горячей воде и дерево
тонет.
По
тону судя, быть драке. Ночью, перед рассветом, среди этой дикой ругающейся орды, в виду близких и далеких огней, пожирающих траву, но ни на каплю не согревающих
холодного ночного воздуха, около этих беспокойных, норовистых лошадей, которые столпились в кучу и ржут, я чувствую такое одиночество, какое трудно описать.
— А я прошу вас это понять, дорогой Вандергуд. Жизнь и люди не для Марии и… достаточно того, что я знаю жизнь и людей. Мой долг был предупредить вас, а теперь, — он снова принял
тон холодной любезности, — прошу вас к моему столу. Мистер Топпи, прошу вас!
Только на вдовьих огородах около реки светился огонь; далеко же кругом и там, где была деревня, версты за четыре, все сплошь
утопало в
холодной вечерней мгле.
— Мало ли чего! — сказал фельдшер таким
тоном, как будто от него зависело жить старухе или умереть. — Ну, так вот, любезный, будешь прикладывать ей на голову
холодный компресс и давай вот эти порошки по два в день. А засим досвиданция, бонжур.
Тот же Максим Николаич приказал ему прикладывать к голове
холодный компресс, дал порошки, и по выражению его лица и по
тону Яков понял, что дело плохо и что уж никакими порошками не поможешь.
— И вы для этих разговоров удостоили меня своим посещением, да еще и незвестным мне путем? — делано-холодным
тоном спросил Оленин.
Напротив того, строгие черты лица, оттененного грустью, сдержанный
тон разговора и манер были скорее отражением твердого, более
холодного характера, чем тот, который придавали ей письма сына и потом воображение матери.
— По какому промессу? — удивленно-холодным
тоном спросил он.
Одна,
холодная мисс, отдавала пальму первенства Лизе, вторая, более восприимчивая по своей натуре, —
Тони.
— Пожалуйста, потише! — хладнокровно произнесла она
холодным, небрежным
тоном.
Все в доме называли уже его женихом, хотя предложения он еще не делал. Таня, однако, скрыла от княжны Людмилы свое восхищение молодым соседом и на вопрос, заданный ее госпожой после второго посещения князя, ответила деланно-холодным
тоном...
Вопросы и ответы с обеих сторон были одинаково сдержанны и коротки. Сын привык к этой строго военной манере даже в разговорах с отцом, потому что тот не терпел лишних слов, ни колебанья, ни уклоненья в ответах. И сегодня Иван Осипович держался того же
тона: он должен был скрыть от неопытного глаза сына свое мучительное волнение. Сын, в самом деле, видел только серьезное, неподвижно-спокойное лицо, слышал в голосе только
холодную строгость.
Она колебалась. Эта маленькая фамильярность делала шаг к сближению. Желая сделать
холоднее свое согласие, она сказала более сухим
тоном, чем хотела...
Княжна Маргарита стояла поодаль на коленях в молитвенной позе, но
холодный взгляд ее глаз, ее спокойное лицо, на котором со времени входа в комнату сестры не дрогнул ни один мускул, красноречиво говорили, что она заглушила в себе пробудившееся было раскаяние, что она примирилась с совершившимся фактом. При крике упавшего Шатова она встала с колен и
холодным, деловым
тоном стала отдавать приказания сбежавшейся прислуге.
Княжна, по обыкновению, играла кольцами и браслетами на руках, а предательский ноготь так и бросался в глаза графу, как бросается фигура на разгаданной уже загадочной картинке. Этот ноготь напоминал ему, что он здесь властелин, а между тем с ним играет эта его раба, как кошка с мышью. Это его бесило и отразилось в
тоне его ответа. Княжна заметила этот
тон, и лицо ее приняло надменное,
холодное выражение.
— Что такое вы слышали? — еще более презрительно-холодным
тоном продолжала Ирена.
Холодное, почти
тоном упрека сказанное вчера молодой женщиной «зачем» леденило мозг Федора Осиповича.
В словах, в
тоне его, в особенности во взгляде этом, —
холодном, почти враждебном взгляде — чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского.